Берега далёкие и близкие...(по рассказам потомка шведа тобольского)

 Озерцо это на границе двух областей Дмитрий Широков знал уже второй десяток лет. Когда-то осенью, не имея возможности уехать на свои излюбленные места в Северном Вагае, они с общего согласия, решили поехать на знакомые перекаты на реке Нице, что петляет по Свердловской области.Там по осени можно было поблеснить щуку, а на ночь, на небольшом заливном озере, поставить несколько сетей. Но тогда не заладилось как-то сразу.Через час-полтора поездки в колесо "поймали" приличный ржавый гвоздь.Это то дело поправимое. Колесо оперативно заменили.Но через полчаса езды в двигателе появился подозрительный стук.Остановившись перекурить, стали думать и советоваться, что делать дальше.Однозначного мнения не было. От города удалились уже на приличное расстояние. Пятница  на исходе и возвращаться никто не хотел. Да оно и понятно, полмесяца собирались. Всё приготовлено: удочки, спиннинги, сети.А настрой! Какой у всех был настрой, только рыбак это и поймёт.И время благодатное — вторая половина сентября только порог переступила. Есть и грибы в лесах. А главное, гнуса практически не стало.Так, днём на пригреве появлялась безобидная мелкота с жалкой нудной песней, да кто на неё внимание обращал. Все сомнения тогда разрешил местный тракторист, что остановился  рядом с машиной. Поприветствовав мужиков, спросил, не нужна ли помощь. Ему откровенно поведали о сложившейся ситуации. Когда он услышал, что у компании нет решения по дальнейшим действиям, Николай, так звали мужика, весело сказал:
-Ну, ребята, это дело поправимое.Я сам заядлый рыбак и что такое страсть рыбацкая знаю. Я не советую вам ехать к своему Клондайку, непонятно, что с машиной и куда этот стук может выйти. Да и в город ехать не надо.Я вам вот что посоветую.
-Через километр-полтора по ходу, будет неприметный сверточек направо.По нему и езжайте.Дорожка просёлочная пойдёт через соснячок, потом полем мимо заброшенной деревушки. От деревни она поведёт вас влево, её и держитесь.Следуйте до соснового куреня.Этот лесок стоит аккурат на берегу небольшого заливного озера.
-Наши местные там рыбачат, крадучись только, весной по большой воде. Я тоже там редко бываю. Летом оно иногда сильно заростает.Остаются правда приличные" стекла", по две- три сети можно ставить.
Там завсегда дед Матвей с нашей деревни любил рыбачить.Знал он места и без рыбы никогда не приезжал с озера .Привозил по десятку-полтора крупных карасей, были в его улове и солидные лещи.Но гордостью его были лини, только он их там добывал. Теперь его дети в город забрали, прибаливает сильно.Да и один остался.
-А вот с удочками да спиннингами наши мужики не балуются. Времени на это нет.Сами знаете, работы хватает на деревне всё лето.

Прислушались тогда друзья к совету бывалого рыбака и не пожалели. По душе было и место расположения, не подвело и само озеро. Улов  был просто замечательным. Весомые лещи и караси, приличная плотва была в сетях. Да и на спиннинги удалось потешить душу. Каждый отловил т по несколько приличных экземпляров.
В последствии выбирались они ещё пару раз на это заливное озерцо.
Сейчас на рыбалку прежней компанией друзья летом практически не выезжают.И здоровье  стало подводить и серьёзно держали дачи. Поэтому каждый удовлетворял свою рыбацкую страсть как мог, исходя из сложившейся житейской ситуации. Вот и Широков выбирался иногда один на зорьку с удочками и спиннингом на свои излюбленные места.
На этот раз, имея приличный запас во времени, его потянуло почему-то именно на это неприметное озерцо. Лето как и тогда, катилось на закат, работы на даче поубавилось. Всё шло своим чередом, урожай подходил поэтапно и помощников было предостаточно. А сейчас погода установилась. После недельных августовских дождей, в воздухе поплыли чудные ароматы.
И Широков в приподнятом настроении ещё в начале недели стал обзванивать своих друзей. После разговора с ними наступило временное разочарование. Мужики не могли в этот раз составить ему компанию.Что поделать — жизнь! Один готовился к плановому обследованию в кардиоцентре. У второго  был билет на поезд до Сургута — там народился долгожданный внук.
В сложившейся ситуации у Широкова было два чувства. Он до полудня никак не мог решиться  на поездку. Да и жена настойчиво отговаривала не ехать одному.Хотя знала характер мужа, если решится -никто и ничто его не удержит.Так оно и получилось.Уже под вечер он объявил:
-Ты знаешь, мать, я всё-таки поеду завтра с утра. Погоду передают добрую, недельку постоит без дождей. Поеду с ночевкой. А что, машина надёжная. Да и там завсегда кто-то из рыбаков бывает. Порыбачу, глядишь и повезет. А на обратной дороге по соснячку похожу. Посчастливится, белые попадутся, или на рыжики наткнусь.
Одним словом, решился Широков, и от этого решения радостно стало на душе.
Утром, чуть стало светать, тронулся Дмитрий Васильевич в путь.
Часа через два он в приподнятом настроении уже сворачивал к заветному озерцу. Не спеша, петляя травянистой дорожкой -змейкой по подтянувшемуся заметно сосняку и березняку, подъехал к месту стоянки. Оно было немного расширено, на кругу было два кострища. По всему видно, что бывают тут рыбаки в этом году почаще. И сейчас, в тени двух старых сосен, стояла подержанная "Нива". Поставив свою машину на приглянувшее место, Широков вышел оглядеться. Подойдя узкой тропкой к небольшому склону, он закурил и стал с наслаждением осматривать озерцо и его окрестности. Озеро в этой низинной чаше завораживало своей неброской красотой. Противоположный недалёкий берег зеленел раскидистыми соснами. Чуть поодаль, золотом на свету, уже  отливались осенние берёзы. А среди них, пожаром горели яркие осины. Озеро большой красивой каплей вытянулось в этом осеннем лесном великолепии. Само зеркало озера было как и в прошлые годы местами затянуто водорослями. Ближе к берегу, местами, как на голубом небосводе, под солнцем яркими жёлтыми звёздочками горели кувшинки.
К берегу пристала резиновая лодка. И вот уже к месту стоянки идет высокий старик. Идёт медленно по узкой тропинке.И было видно, что ему нелегко дается даже этот небольшой подъём. Возраст его трудно было определить. Но грязновато-седая борода и такие же волнистые волосы, тяжёлая поступь, говорили о его довольно приличном возрасте. Он  нёс металлический садок, в котором трепыхалась рыба.Как потом оказалось, это были два больших карася и приличная щука .Подойдя совсем близко, старик бодро поздоровался.
-Здравствуй, мил человек. Если не трудно, возьми садок с рыбёшкой, поставь под брезентину, что под кустом.
-Да пойдём присядем вон на ту лесину. И он неспешно пошёл к приличному бревну, что лежало рядом с кострищем. Поставив садок с рыбой в тень куста, туда же подошёл и Широков. Старик ещё не присел, поджидал его.
-Ну что, давай будем знакомиться. Если не против, перейдём сразу на" ты". Я человек простой, старый к тому же, кое-где уже даже замшелый. Так общаться мне сподручнее, да и душевнее, к беседе располагает. К тому же смотрю, ты тоже далеко не вьюнош, не вчера народился. Походил уже дорогами пыльными-буранными, однако.
И старик протянул руку.
-Шведов Гордей Петрович. Сам то я из Тобольска. Тут намедни восемьдесят пять стукнуло. Но не могу сидеть в стенах городских. Сахар у меня, давление опять же. Старая дома ворчит, не пущат в поездки разные.
-А какая, говорю, разница с таблетками-то где загорать. А тут сам видишь,воздух  пользительный, медовый. Да и потом — движение. Вот и привёз нас месяц назад с баушкой сын к себе в село, что тут неподалёку на юру стоит на слиянии двух рек. Усть-Ница прозывается. Может слыхал? Сын у меня здесь  осел после института, на земле теперь трудится, фермером стал. А раньше то инженерил тут же в колхозе, пока тот Богу душу не отдал.А ведь миллионером был, фонтаны-фонари как в городе. Да, жизнь подошла. Ну, ладно, что об этом, извини.
-Ты какого роду-племени будешь?,- тихо продолжил старик.
-Не из графьёв я, Петрович. А что касается общения. Нет, мне тоже это ближе и вполне подходит. Если вам так удобнее. Все-таки возраст смотрю солидный ,- заговорил Широков.
— Дмитрий Васильевич Широков, из Тюмени я. Значить земляки мы с вами. Я тоже городской, два года назад на пенсию вышёл. А вот это дело люблю и частенько выбираюсь на природу. Изредка и здесь с друзьями бываем. Только теперь у всех проблемы. Вот сегодня рванул один сюда.
-Ну что, Васильевич! Присядем, покурим, если балуешься. Я то вот грешен, с войны дымлю.
Мужики расположились на бревне, закурили. Некоторое время молчали. Заговорил старик, навроде как на правах хозяина здешних мест.
-Ты, Василич, как прибыл-то? С ночёвкой, али только днём поплавать, побаловаться, душу отвести?
-Да нет, Гордей Петрович, конечно, с ночёвкой. Сетёшки хочу на ночь поставить. Со спиннингом поплавать, а на зорьке с удочкой посидеть.
-Как здесь нынче-то? Не вся скатилась рыбёшка-то?
-Похуже, чем тот год, но сам видишь, немного есть ,- тихо ответил старик.
-Щучка — щурогай  уже бойко ходит, бьёт малька. Карась неплохой попадается. Другая разная тоже имеется. Правда немного, но я отсюда без улова не уезжаю. Да и местные, что здесь привыкли рыбачить, тоже с уловом вертаются .
-А что с ночёвкой приехал, это хорошо. Компанию мне составишь. Веселее будет. Я нонче тоже заночую на природе. Сын с внуком в город подались, кредиты какие-то выбивать на дела свои фермерские, вот почитай месяц катаются.  Возвернутся только завтра к вечеру. Там на хозяйстве старуха моя со снохой и внучкой остались, рыбки ждут.
-А мы с тобой, Митя, уху вечерком спроворим. Щучку под костром запечём. Посидим, за жизнь поговорим.
-А сейчас давай поступим так,- тихо продолжил старик. Если ты не против, давай перекусим немного, что-то я, брат, промялся на свежем воздухе. Ты потом на озеро соберешься, своим делом займёшься. А я пожалуй, прилягу.
-Да, Димитрий, ты свое не доставай пока ничего, не гоношись.Открой вон багажник моей машины, там корзинка плетёна стоит. Давай её сюда на свет божий.
-Там мне девки всё собрали. Всё у них там порезано, разложено. И термосок с чайком на травах. А до твоего тоже вечерком очередь дойдёт. Да, захвати там столик раскладной. Сам давненько когда-то сделал. Тоже частенько выезжали с приятелями. С ним удобно. Столик вот остался, а дружков уже почти всех нет. Така вот жизнь, Митя ,- и старик тяжело вздохнул.
Широков принёс и корзину и раскладной столик, из дюралевых трубок и выцветшего уже брезента. Старик быстрыми привычными движениями подготовил столик и поставил его рядом. Затем неторопливыми движениями стал извлекать из корзины разные формочки и сверточки. Посмотрев, что-то возвращал назад в корзину со словами,-" Это опосля, на вечер".      Что и говорить, основательно подготовился дед на рыбалку.
-Давай ка, друже, мы поступим так. Сейчас управимся с тем, что может подпортится. А то что потерпит, оставим на вечер и утро,- не то советуясь, не то окончательно решив, тихо сказал старик. И стал разворачивать полотенце, где в пергаменте была завернута приличная часть отварной курицы.Затем извлёк из пакета перо зеленого лука, открыл небольшой контейнер, где лежали аппетитные малосольные огурчики, еще в одной формочке бутерброды с помидорами, в центр столика он поставил формочку с нарезанным копчёным салом.
-Ну, Гордей Петрович, за такой стол и высоких гостей пригласить не стыдно,- потирая ладони, эмоционально сказал Широков.
-А мы, что, не высокие с тобой? Что ни на есть самые высокие. На нас всегда держава держалась. От супостата хранили её и кормили народ наш. Я, Митя, грешным делом люблю за красивым столом посидеть, поесть вкусно. Словно из  князьёв  я каких.Да, что и говорить, куска то лишнего ни в детстве, ни в войну не видел. Да и опосля, пока поднялись, тоже не особо жировали.А здесь, паря, у меня всё свое, всё натуральное.
Со дна корзинки старик достал побитую, потерявшую давно вид и  краску, армейскую фляжку.
-А как насчёт, по рюмочке. Тоже своё, натуральное изделие. На тобольском кедраче настояно. Пользительная вещь, скажу тебе,- с улыбкой молвил Шведов.
-Да, фляжка эта, подруга моя фронтовая, всё время со мной с сорок пятого года, друг в поезде подарил.Ну, так как?,- ещё раз переспросил старик, потряхивая фляжкой.
-Ну, а почему бы и нет! ,-ответил Дмитрий Васильевич.
-Ну что, давай тогда потрапезничаем. Закусим, чем Бог послал.
Выпили по рюмочке. Кедровка на самом деле была хороша, внутри сразу потеплело. Стали с аппетитом закусывать, ведя неспешный разговор.
-Ты, Василич, что прихватил-то из орудий лова ,- спросил старый рыбак.
Широков стал перечислять, называя и ячею своих сетей.
-Ну, не густо, не густо. Сразу видно, давненько здесь не бывал. Ты, паря, ставь сороковку и пятидесятку в любое место ближе к берегу. С гарантией будет карась мерный, подлещик, щучка заскочит непременно. Она нонча бойко ночью ходит.
-А вот крупные сети ты пожалуй не ставь, пустые будут. Лещ  хрушкой скатился вместе с водой, перспективы оставаться видно не почуял. Карася речного тоже что-то зашло в эту весну мало, а вот местного дивно есть. Ну, а по месту сам определяйся ,- тихо закончил свои рекомендации Шведов. Рассиживаться у стола не стали. Накрыв столик с продуктами широкой тряпицей, закурили.
После обеда старик принялся чистить и прибирать рыбу. Присолив её, пошёл отдохнуть. Широков, подготовив снасти ,выплыл на озеро.

******** ************                                                                          *************                *************                                                                     ***********
С озера Дмитрий Васильевич вернулся по- темну. На берегу уже давно горел костер. И в темноту, к появляющимся звездам, от костра улетали звёздочки- искры. Вечер был замечательным. Было по-осеннему свежо, дышалось полной грудью.Запахи, пусть не такие яркие как летом, были вокруг. Они радовали и привносили в душу особый настрой. Подходя к костру, Широков почувствовал это особенно сильно. Запах дыма и варившейся ухи, ещё раз утвердили его в том, что надо чаще бывать на природе, быть у таких костров, быть семейно, с внуками.
-Ну, как, мил человек, отвёл душеньку, поплавал, насмотрелся на красоту земную, глотнул тишины?,- такими словами встретил Широкова старый рыбак. А я вот, Митя, отдохнул. Как тут спится на травке- то, нигде так не сплю, как на природе. И годы навроде уходят .
-А я уже поджидаю тебя. У меня всё готово. Вон ушица напревает, под угольками щучка томится, в глине решил запечь. Пробовал когда-нибудь? Что я спрашиваю, ты же рыбак давнишний, всё испробовал.
-Ну что, Васильевич, неси, что там у тебя припасено, деликатесы городские.Да садиться будем пожалуй.
-Ты позволь, я уж поухаживаю за тобой, горячее сам подам, рыбу достану. Щучку сейчас вытащу, пусть простынет маленько.А ты пока подрежь, что там есть, да хлебец разложи.Хлебец, Митя, порежь непременно мой, домашний.Девки у меня мастерицы хлеба печь. Вон, в рушнике буханка завёрнута.
И старик стал колдовать у костра, ближе к столу принёс котелок с ухой, сдвинув угли, извлёк глиняную болванку, где была щука.
И потёк в неспешном ритме вечер. Рыбаки плеснули из фляжки, выпили за рыбацкую удачу, за здоровье. С удовольствием закусывая, продолжали беседовать.
-Вот ты, Митя, давеча сказал при знакомстве, мол не из графьёв ты. А откуда ты, паря, знаешь. Вот скажи, знаешь ли ты свою родову до седьмого-десятого колена.
-Вот видишь, не знаешь. И не пытаемся мы поднять пласты наши и узнать, а кто мы такие, чья кровь в нас течёт. Знамо, трудное это дело, не мхами только всё поросло. Землицы много на этом лежит, ох много. Но кому-то надо поднять пласты истории. Внуки- то сейчас дюже грамотны и возможностей у них больше. А мы должны сохранить в памяти то, что помним о родителях и дедах-прадедах наших. И старик закурив, на некоторое время замолчал.
-Вот взять, Васильевич, хотя бы меня. Судьбу-жизнь мою и родову нашу. Ох и накручено скажу тебе. Вот послушай сказ семейный и рассуди сам.

-Шведов я по фамилии родителей и деда моего. А ведь я и есть самый что ни на есть швед.Да, да, не удивляйся. Легенда семейная гласит, от шведа мы пошли, родова  вся .
И вот что передают из поколения в поколение в семье нашей. Конечно, дело давнее, что-то и присочинилось, но думаю, основа то самая осталась.
Давно это было, лет триста назад. Ещё при нашем Петре Великом. Ну ты моложе, даты может и лучше помнишь.Тяжело тогда вставала на ноги Россия молодая, врагов  вокругом хватало.  Особливо там, где он окно рубить в Европу -то затеял.  Шибко тогда швед там Петра одолевал,  не мог смириться, что всё у нас на лад пошло. Вот их Карла, не помню какой он там у них по нумеру был и попёр на Россию матушку.
-А наш то Петро хоть и молодой был, но ушлый. Ему поперек не лезь, не моги мешать планы разные до ума доводить. А тут Карла пужать надумал. Ну и получил своё. Под Полтавой это случилось. Прославились тогда русские битвой этой, на века в историю вошли. Знамя наше русское высоко подняли. Да и зауважали нас, побаиваться стали, считаться с нами.
-Много тогда супостатов в плен попало. Читал я когда-то, был там всякий народец с Европы — голландцы и немцы, датчане и шотландцы. А всех прозывали шведами, коль под Карлой шведским ходили.
Вот и разбросали народ пленный этот там поблизости с Балтикой-то, города, порты да всяко разное нужное для России строить. Ну и робили бы, грехи замаливали, тем более послабление Петр обещал, отпустить в срок за работу хорошую.
Нет ведь, не всех устраивало это, то там то сям  бузотёрить стали, подбивать начали против власти. И поднялись, чтобы домой бежать.
Петро то наш нравом крут был, известно.Быстро заговорщиков-бунтарей утихомирил. Шибко буйных да ретивых этапом к нам в Сибирь и сослал. По дороге часть умерло. Но много и дошло и до Тобольска нашего.
Я в музее был в нашем городском. Там мне обстоятельно поведали о народе, что прибыл тогда на землю нашу студёную.Народец -то был непростой, по тем временам дюже грамотный. Были и инженеры разны, каменщики, ружейники, музыканты, строители, да и прочими ремёслами владели. Многие жили по домам горожан, вели себя смиренно. Как рассказывали в музее, много пользительного сделали они тогда для города нашего. Построили хранилище для казны государевой, ясак -то тогда справно собирали по округе, оно и сейчас стоит, рентерея прозывается. Топило тогда город шибко, так их инженеры спланировали и с народом местным канал обводной в Иртыш соорудили. Другие дела добрые вершили они на земле нашей. Дальше по реке плавали, умения свои передавали. Уважали их шибко за мастерство и кротость. Послабления разрешили. Кто был веры христианской, разрешили жениться на девках русских и вдовах. Кто пожелал, веру свою менял.
А потом и совсем разрешение дали, домой стали отпускать. Не все, конечно, засобирались. Кому было не куда и не к кому. Кто не захотел битым на родину возвращаться.
Были среди тех, кто остался и два брата шведа. Один шибко хорошо разбирался в строительстве крепостей, сооружений разных оборонительных. Другой оружие любил и ладил его мастерски.
Инженера этого, говорят сманили куда-то дальше на север, укрепления строить. Не спокойно там было. Другой брат, получив разрешение, с молодухой и её родственниками, подались в низ по Иртышу. Осели они в километрах ста от Тобольска и стали землей заниматься. А поселение, что основал швед этот, Шведовым и нарекли. И мой род Шведовых, стало быть оттуда. Вот, паря, какая история с географией бывает. Хочешь верь, хочешь нет, но перед тобой чистый швед. Во смотри, стихами даже заговорил. И старик тихо засмеялся.

-Давай ка ,Васильевич! Выпьем мы с тобой за родову свою, за жизнь и корни наши. Какая бы кровь в нас не текла, мы все проливали её во славу державы нашей многострадальной.
-Я с большим удовольствием поддержу твой тост, Гордей Петрович! Правильно и красиво  сказал, солдат.За корни наши и отчизну нашу, как бы это громко не звучало.
-Ну вот, земляк мой дорогой, подошло время и за щуку нам с тобой приниматься. И Шведов стал аккуратно разламывать глиняную оболочку. Там в каких-то листьях аппетитно красовалась щука. Рыбаки с удовольствием принялись за новое блюдо.
-Ну, а теперь давай почаевничаем,- тихо сказал старый рыбак.
Опять закурили и стали не спеша  смаковать чудный напиток, что приготовил еще дома старик. За это время чай в термосе настоялся и от него шёл запах июльских лугов в период покоса.
-Когда-то давно я прочитал, не бывает в жизни случайностей. Всё в этой жизни закономерно,- тихо начал говорить снова Шведов.
-Я тебе поведаю ещё одну свою жизненную историю, непростую историю.С болью в сердце ношу её и носить буду.
Семья у нас была большая. Семь душ, детей пятеро. Три брата и две сестренки младших. Не хуже и не лучше других жили. Правда, самый старший брат перед войной погиб трагически на реке. Остались Прокопий, я, да девчонки.Братка с девятнадцатого, а я с двадцать первого. Братка шибко реку любил и всё норовил, устроиться на какую-нибудь проходящую посудину, что приставали в селе нашем. И всегда мечтал стать моряком. Но стал не моряком, а танкистом и танкистом воевал.А моряком стал я. Правда войну захватил чуток, на пятки только наступил, так как на Дальнем Востоке служил. Но и там, конечно, хватило нашему брату, даже ранен был.А вот Прокопию досталось по полной. И воевал, и в плену был, и в Сопротивлении сражался, аж на территории самой Норвегии.
Мы о его судьбе ничего не знали до 1965 года. Как в годы войны получили извещение, что пропал Проша без вести, так и жили с этим. И родители ушли на тот свет, глаза выплакав от горя безутешного. К юбилею победы стали везде говорить и писать о пропавших без вести. Вот и поехал я тогда в военкомат как участник войны и рассказал о брате своём, что живём в неведении о судьбе солдата.
-Выслушали меня там внимательно, посоветовали как поступить, куда написать.Сами пообещали тоже бумагу справить и куда надо послать.
И вот ты знаешь, Димитрий, ведь пришла тогда на моё имя бумага из самой Москвы, за подписью чина важного, председателя комиссии какой-то по реабилитации или по другому как-то, не помню.И там всё прописано про Прокопия нашего,весь его путь фронтовой и далее.
Большим героем братка мой оказался. В танке горевшем его под Киевом взяли контуженного в плен. Долгое время был в концлагере в Штеттине, что в Польше. Потом, когда наши то в обратку то повернули, да погнали кровопийцев назад, туда, откуда пришли  они в своих сапожищах кровавых, много наших пленных погрузили в баржи да и в Норвегию отправили. Там работы каторжной хоть отбавляй было. Вот и работали они под дулами автоматов, тоннели всякие копали, точки огневые укрепляли, лес валили, камень дробили.Об этом то я уже потом много вычитал, как жилось там пленным нашим, как измывались над ними.
-Ну, а братка то мой с товарищами сбежал однажды при работе на тоннеле. Был среди них специалист по делу взрывному. Вот по уговору он и заложил взрывчатки  поболе. А когда шарахнуло так, что охрана попряталась, они и рванули. Погибло тогда много лагерников, но многим удалось спастись. Всё это было описано в бумаге той. И примкнули тогда  они к местным, что против Гитлера поднялись и воевали справно. Крепко мстили  наши  извергам этим за поругание и ад лагерный.
Шведов надолго замолчал, потом закурил. Видно было, что рассказ этот и воспоминания даются нелегко старому солдату, что знал цену потерь, цену подвига на войне. У старика слегка подрагивали руки и он не знал куда их пристроить. Бросив окурок в потухающий костёр, он стал пить остывший уже чай. Потом тихо стал продолжать своё повествование.
-И погиб танкист сибиряк Шведов, там, на этой студеной земле. И лежит неоплаканный на чужбине в братской могиле братка мой, среди таких же соколов земли русской, что пошли в октябре 1944 года навстречу нашим наступающим войскам. Большая там заваруха была тогда у города  Киркинес. Помочь то помогли, оттянули часть немцев на себя, а вот сами полегли ребятушки, не увидели земли отчей, не обняли боле родных своих.А ведь так рвались, через всё прошли.
-Потом, позднее получили мы и орден Славы его, и норвежский орден за мужество, проявленное братом в годы войны. Получили и фотографию братской могилы, где нашёл он последний покой.
— И это ещё не всё, земляк мой дорогой, -с каким -то душевным подъёмом заговорил дальше старик.
— Внук то мой старший, Прошей названный в честь брата -героя, пошёл по моим стопам, на флоте служил, в Мурманске.И были они в Норвегии, в городе этом. Поведал внук командирам историю о родственнике своём геройском.И что ты думаешь. Организовало начальство возложение венков к памятнику на братской могиле. И вот встретились там через десятки лет, какое там, через сотни лет, сибиряки на земле своих давних предков -викингов.
-Вот такая брат, жизнь, такая закономерность ,- закончил свой долгий рассказ старый солдат. И было видно, что стало ему легче от того, что он поведал незнакомому человеку о жизни своей, о нелёгкой судьбе брата, да и всего поколения. И Широкову подумалось, как наверное, на душе у старика сейчас чисто и светло, как после исповеди.

Январь-февраль 2018 год. Тюмень.